Один вечер в Амстердаме [= Богиня любви, или Она не прощает измен ] - Алена Белозерская

— Перестань! — рассмеялся Анри. — Это жизнь. Моя жена сама выбирала свой путь. И прекрасно знала, на что идет, когда согласилась на внедрение. Она всегда была отчаянной, наверное, это и сыграло с ней жестокую шутку. Шарлотта была очень принципиальным и честным человеком, хотя я всегда мечтал о том, чтобы в ней было меньше категоричности и правдолюбия. Ей бы детей растить, а не бегать с пистолетом по всей Европе.

— У вас есть дети?

— К счастью, нет.

— А Генрих? — спросил Илин, тронув Анри за рукав. — Где он сейчас?

— Мы не знаем. Единственное, что удалось, — это на основе имеющейся информации, оставшейся от агентов, выйти на Зефа. Трусливый оказался. Хитрый. Пытался играть с нами, пока мы не выкрали его внучек.

— Вы похитили детей? — недоуменно спросил Гордеев.

— Антон, — Анри развел руками, — тебя шокируют методы давления на преступника? Не смеши! Как будто ваша полиция не прибегает к подобным действиям!

Гордеев промолчал.

— У нас внучки Зефа, — продолжил Анри. — И чтобы вернуть их, ему нужно выдать Генриха.

— Каким образом? — спросил Илин. — Насколько я понял, этот Генрих мастерски шифруется.

— О, да! — рассмеялся Анри. — Много лет он не контактирует напрямую со своими людьми. Но Генрих уже не наша проблема. Нам его предоставит Зеф Ноли. А он уже, по всей видимости, подключил к решению этого вопроса Войтовича.

— Поэтому ты вступил в контакт с Маргаритой? Чтобы быть ближе к самому Войтовичу?

— Не только, — уклончиво ответил Анри. — На то есть и другие причины. И главная из них, — он округлял глаза, — то, что Маргарет очень привлекательна.

Гордеев улыбнулся.

— Быть не может! Ты увлекся ею! И это после двух свиданий.

Анри замолчал.

— Она интересная, — наконец сказал он. — Мягкая и веселая. Очень напоминает мне Лотте.

— Ужин еще в силе? — деловито поинтересовался Илин.

— А как же Витя Кашин и Наумов? — спросил Гордеев, но уже подбежал к двери, готовый отправиться в ресторан.

— Никуда Наумов от нас не денется, — уверенно ответил Илин. — Взять его — лишь дело времени. Но если это начнет затягиваться, поможем ему оступиться, — он подмигнул мужчинам, которые мгновенно поняли намек. — В котором часу у тебя вылет, Анри?

— В три. Но, думаю, что я ненадолго оставлю вас. Конечно, все будет зависеть от дальнейших действий Зефа. Если он намерен будет вернуться в Петербург, то я, естественно, стану его сопровождать.

— А я, между прочим, готов улететь с тобой в Амстердам, — Гордеев понизил голос. — Найдется место для бравого офицера полиции? — Не дождавшись ответа, он выглянул в коридор. — О! Кашин! Задержимся на минуту, послушаем, что он нам расскажет.

Войтович не удивился, когда услышал в телефоне голос женщины, которая представилась как Марина и попросила о встрече.

— Приезжай, — просто ответил он.

Адрес при этом не назвал, так как понял, что если у нее имеется номер его телефона, то наверняка известно и место, где он живет.

— Вечером, в семь, — добавил Войтович и положил трубку.

Потом прошел в комнату дочери. Рита прихорашивалась у зеркала, тихо напевая незнакомую ему мелодию. Он остановился на пороге и, улыбаясь, наблюдал за тем, как она причесывает волосы.

— Ты кем-то увлечена? — спросил он, обнаружив свое присутствие.

Рита отложила расческу в сторону и повернулась к отцу. Глаза ее счастливо светились, и Войтович догадался, каким будет ответ.

— Немного, — ответила она.

— Когда представишь?

— Рано еще, — рассмеялась она. — Сама не знаю, к чему приведут наши отношения, но, признаюсь, он мне очень нравится.

Войтович помялся некоторое время и осторожно произнес:

— Сегодня вечером я встречаюсь с твоей мамой.

Рита сделала глубокий вдох и неуверенно улыбнулась.

— Прости, я, наверное, неправильно поняла.

— Ты не ослышалась, — Войтович прошел в комнату и присел на краешек кровати, аккуратно отодвинув в сторону подготовленное для свидания платье. — Красивое, — он провел пальцами по мягкой ткани.

— Папа! — Рита стремительно подбежала к нему и схватила за плечи. — Папа!

В голосе дочери было столько отчаяния, что Войтович зажмурился, внутренне содрогнувшись от ее боли.

— Солнышко, — он притянул Риту к себе. — Я не знаю, что сказать, так как сам не понимаю, что происходит. Знаю только, что Марина позвонила несколько минут назад и попросила ее принять.

— Она спрашивала обо мне? — жалобно прошептала Рита, и Войтовичу захотелось солгать, чтобы немного смягчить удар, однако он не посмел.

— Не спрашивала, — ответил он, но тут же начал оправдывать Марину: — Мы толком и не поговорили. Только договорились о встрече.

— И где она была все это время?

— Мне кажется, что она сама желает рассказать об этом. — Войтович ласково погладил дочь по спине. — Ты останешься?

Рита поднялась, подошла к зеркалу и снова принялась расчесывать волосы.

— Нет, — ответила она, и вдруг лицо ее осветила улыбка. — У меня другие планы.

— Рита, это ведь мама, — медленно проговорил Войтович. — Она нашла нас.

— Я не хочу говорить о ней. У меня возникло чувство, будто мы беседуем о чужой женщине. Я понимаю, что она — моя мама, но не упрекай меня за нежелание встречаться с ней.

— Я не упрекаю, — быстро сказал Войтович.

— Где она была все это время?! — Рита повысила голос, задав вопрос, который уже срывался с ее губ несколько минут назад. — Почему появилась только сейчас? Пусть тебе объясняет свое отсутствие, мне же ни к чему слушать оправдания. По крайней мере, сегодня я не готова увидеться с ней.

— А когда будешь готова?

— Не знаю, — Рита неопределенно пожала плечами и посмотрела на отца. — Ты ожидал, что я поведу себя по-другому? Хотел увидеть, что я, как щенок, буду прыгать от счастья? Я и прыгала бы, если бы мне было десять лет. В двадцать я плакала бы от обиды, а сейчас она мне безразлична. Я забыла ее. Не помню, какая она, какого цвета у нее волосы, как она пахнет. Я ничего не помню о ней и не хочу с ней видеться. Считаешь, я поступаю по-детски?

— Отнюдь, — Войтович поднялся и направился к выходу. — Это твое решение, которое я не намерен оспаривать. Делай, что считаешь нужным.

— Спасибо, — бросила вслед Рита, а когда за отцом закрылась дверь, упала на кровать и уткнулась лицом в подушку.

Она долго лежала в тишине, не понимая, что творится у нее в душе. Потом поднялась, надела платье и выбежала из квартиры, словно боялась, что мать приедет раньше, чем обещала, и застанет ее. Рита не хотела встретиться с ней, но также она знала, что за одно прикосновение маминых рук готова отдать все.